Отправлено: 07.04.08 23:04. Заголовок: Есть мнение...

Уважаемые участники и гости форума, вы можете помещать в етот раздел (не-)понравившиеся вам статьи по исторической тематике или ссылки на них.

Благодарю всех за участие

PS Обсуждение, разумеется, приветствуется

 Отправлено: 07.04.08 23:06. Заголовок: Война и тигр Натали..

Война и тигр

Наталия Курчатова, автор «Эксперт»

История — это обширный свод человеческих негодяйств. Трудно представить историка, сохранившего иллюзии о природе человека, считает Илья Бояшов.

Илья Бояшов

Фото: Ксения Венглинская


Илья Бояшов скрытно писательствовал много лет, прежде чем в прошлом году его вытолкнула на орбиту публичного внимания выигранная (романом «Путь Мури») премия «Национальный бестселлер».

До этого Бояшов тихо жил в Петергофе, преподавал в Нахимовском училище историю, редактировал чужие рукописи для издательств и доблестно работал над своими. Над «Армадой», фарсовой антиутопией, где выпавшие из реальности военные моряки пародийно раскручивают в сжатые сроки всю историю человечества — с заговорами, революциями и реформациями; над «Путем Мури», метафизической одиссеей презирающего людей бездомного кота через воюющую Югославию и еще пол-Европы… Получившиеся тексты собранностью стали напоминать сжатый кулак, изяществом — притчу.

Новая книга, «Танкист, или “Белый тигр”«, — едва ли не лучшая пока у Бояшова. Действие происходит во времена Великой Отечественной, сюжет напоминает «Моби Дика» — обгорелый до костей танкист Ванька Смерть преследует по фронтовым дорогам зловещий немецкий танк-призрак «Белый тигр». Про главную нашу войну так еще никто не писал…

Впрочем, про военных моряков и котов — тоже.

— Илья, почему вы в который раз пишете такие негуманистические книжки?

— Как это почему? Я историк по специальности, а история — это что? Это обширный свод человеческих негодяйств. Я с трудом представляю историка, сохранившего иллюзии о природе человека.

— Поэтому вы ищете оправдания в метафизике? Ваш «Белый тигр» метафизичен до предела…

— На самом деле я попросту взял в разработку извечный сюжет о дуализме добра и зла, которые настолько непредставимы друг без друга, что добро периодически оборачивается злом, и наоборот. Да, в каком-то смысле это интерпретация «Моби Дика», но я далек от того, чтобы стесняться этого или открещиваться тем более. Вечных сюжетов очень мало — помните Борхеса? — и я за то, чтобы не стесняться и брать их с полки, коль скоро будет тому равновеликий материал. Еще такая вещь, это я как редактор скажу: мне представляется плодотворным, когда автор заранее задает себе максимально высокую планку. А там — пусть даже не вытянул, не взял, но одно намерение дорогого стоит. Меня заранее подкупают рукописи, авторы которых замахиваются на некую сверхзадачу.

— Война в вашей книге — в буквальном смысле бесчеловечное действо, более того — имморальное. Фабрика смерти.

— Опять-таки мой опыт историка — источники, разговоры с ветеранами — говорит о том, что любая война и есть бесчеловечное действо. Если человек взял в руки оружие, то он уже готов к тому, чтобы превратиться в скотину. Войны в белых перчатках не бывает. Это все сказки, пропаганда, социальная компенсация. Что должно поражать, так это случаи милосердия на войне, когда солдаты кормят детей из полевой кухни или выносят их из горящих домов… Или — это еще Радий Погодин рассказывал, а я в «Тигре» написал — были эпизоды, когда бой закончился, и подъезжают ремонтники — наши, немецкие… Работают бок о бок, танки растаскивают, чуть не инструменты друг другу передают. Никто ни в кого не стреляет, потому что каждый занимается своим делом. Такие проявления запоминаются, как нечто из ряда вон выходящее. Но, кстати, насчет бесчеловечности я бы поспорил. К сожалению, войны — в биологической, если так можно выразиться, природе человека.

— А почему для вашей притчи вы выбрали именно танкиста?

— Мог бы, конечно, и летчика выбрать, но просто танками я долгое время увлекался и больше знаю именно об этом… Вторая мировая была первой войной машин, и все последующие войны были и будут таковыми. Это важно. Война машин, война индустрий — машинами она и была выиграна, танками и станками. К 1943 году в СССР было произведено пятьдесят пять тысяч танков — «тридцатьчетверок». В США за время войны было произведено до ста тысяч танков. У Германии в совокупности было тридцать пять тысяч танков. То есть без шансов.

Но за рычагами, понятно, сидели люди, так что биологические законы войны все равно остаются в силе. Если мы попробуем представить себе «звездные войны» где-нибудь на межпланетных просторах, то законы войны останутся теми же, а машины — да, будут прогрессировать, но в корне это ничего не меняет.

— Ваш танковый экипаж — обожженный до костей механик-водитель, наводчик Крюк, мародер-уголовник и заряжающий алкоголик-якут — настолько архетипичен, что я даже стесняюсь спросить, были ли прототипы…

— Был такой летчик Белоусов, воевал у нас, на Балтике, в морской авиации. После аварии он был чудовищно обожжен, лишился ног, как Маресьев, потерял память. И продолжал воевать. Случаи выживания на последней великой войне были не менее фантастичны, чем случаи милосердия.

А вообще этот танковый экипаж — прямая аллегория войны. На войне не может быть ни добрых, ни злых; максимум, что могут сделать добрые, — это погибнуть. К сожалению, война и впрямь в природе человека. То есть время от времени срывает пломбы, этот клапан открывается, и тогда начинается всеобщее безумие. Кто здесь прав, кто виноват — вопрос, не имеющий не только однозначного, но вообще никакого ответа. На самом деле сами немцы признавали: за то, что их зольдатен творили на так называемых восточных территориях, Германия заслужила быть стертой с лица земли. То, что наши войска в Германии творили и насилие, и мародерство, не подлежит никакому сомнению. Другое дело, что у нас были и офицеры, которые останавливали их, даже и силой оружия… И так же общеизвестно то, что «просвещенные демократы», англичане и американцы, творили не меньшие негодяйства. А одними из самых жестоких мародеров зарекомендовали себя освобожденные узники — поляки, французы. Между прочим, и сами немцы под сурдинку, в неразберихе, грабили собственных сограждан. Это был тотальный беспредел. И к сожалению, это было только проявление социально-биологического закона, на который мы до сих пор не можем никак повлиять. Можем осознавать, прогнозировать, а еще чаще — попросту изучать закономерности в развитии, но повлиять — не можем. Мы освоили много всего, но с самими собой нам никак не разобраться. Можно сказать только то, что время от времени возникают волны, движения масс, которые никак не обуздать. И у политика не много в этих ситуациях выходов — либо уйти, либо быть подмятым, либо, как серфер, лететь на волне. Вот Путин, кстати, мне кажется, это неплохо понимает.

— В романе вы говорите об «оскорбленной Азии», которая идет войной на Европу. Вы действительно считаете, что в той войне существовала подобная оппозиция?

— Азия в той войне имела все права посчитать себя оскорбленной. Не дикая Азия начала эту войну, ее начала просвещенная Европа, которая тем не менее в населенных пунктах Белоруссии или Смоленщины вела себя так, что поставила под вопрос правомерность своего существования. Мы были жестоки, да, мы были оскорблены, но мы никогда не творили последовательного геноцида — русские просто подпали под непреложный закон войны, который никогда не соотносится с этикой мирного времени.

Мы должны смириться с тем, что в истории есть неразрешимые вопросы, более того, они зачастую и правят бал. Так, арабо-израильский конфликт неразрешим по определению — у каждой стороны своя правда, но к общему знаменателю они, скорее всего, никогда не придут. Помните анекдот? К равви приходит член общины и доказывает, что земельный участок принадлежит его семье от века. «Ты прав», — отвечает раввин. Потом приходит другой и документами доказывает, что участок принадлежит ему. «И ты прав», — говорит раввин. Ученик равви спрашивает: «Учитель, как же может быть, что и тот, и другой правы?» «И ты прав», — отвечает раввин.

Все правы, но нам от этого ничего.

— Вы несколько раз отсылаете читателя к образу Акакия Акакиевича: у танкиста Ваньки Смерти одна шинель, пропитанная соляркой, а вся его жизнь замкнулась в очередной боевой машине…

— Мы начали говорить о метафизике, к ней и возвращаемся. Конечно, гоголевский Акакий Акакиевич — один из самых мощных образов не только русской, но и мировой литературы. Это глубина, которая смотрится в тебя, и этот писатель — самый мощный проводник в потустороннее, какой только может быть в нашей культуре. Если ты пробуешь нанести визит в метафизику, то без Гоголя не обойтись. Это открытая дверь, из которой сифонит. Недаром Гоголь сжег вторые «Мертвые души»: он ясно понял, что прекрасный образ России — это не его судьба. Его судьба — это «Портрет», «Нос», прочие черти. У нас были писатели, которым суждено писать праведников: Лесков, например, и Платонов. Но у Гоголя иное предназначение.

Вообще литература — это загадочное что-то. Я вот сейчас ушел из Нахимовки и работаю редактором в «Амфоре», читаю рукописи… И могу сказать, что литература видна сразу, просто за текстом что-то чувствуется. Бывает, все слова на месте, написано складно, но — нет, не то. И наоборот. Литература — она действительно скорее в промежутках между словами, чем в самих словах.

А бывают курьезы: приходит, например, юноша, спрашивает о перспективах рукописи и говорит, что еще четыре романа написал. Спрашиваю: а сколько вам лет? Восемнадцать, отвечает. Ну и как тут объяснить, что литература — дело долгое, надежды никакой, но надо работать?

А пишут сейчас буквально все. Вы не представляете, какой поток идет. И если раньше на пять мужчин была одна женщина, то сейчас с точностью до наоборот. То есть появление стиральных машин сказалось, да. Хотя это неплохо. Потому что единственное, в чем человек подобен Богу, — это его способность к творчеству и потребность в нем. Социальные механизмы нам мало подвластны, поскольку они биологические по своей природе. Как только человек перестает творить, он деградирует и постепенно, но очень быстро перестает быть человеком.


Link: http://www.expert.ru/printissues/expert/2008/14/voina_i_tigr/

 Отправлено: 07.04.08 23:16. Заголовок: Знаете, мне в послед..

Знаете, мне в последнее время кажется, что историк ето такой человек, который может понять каждого (как в том анекдоте про раввина) - у каждого своя правда

 Отправлено: 07.04.08 23:20. Заголовок: Никто ни в кого не с..

цитата:

Никто ни в кого не стреляет, потому что каждый занимается своим делом.

хорошо сказано, по моему

 Отправлено: 08.04.08 06:27. Заголовок: есть несколько забав..

есть несколько забавных мест:

цитата:

Илья Бояшов скрытно писательствовал много лет

цитата:

То есть время от времени срывает пломбы,

 Отправлено: 22.04.08 23:46. Заголовок: Писатель против часо..

Писатель против часовой
Алекс Алехин, автор «Эксперт»

В эпоху мидл-класса, стабфонда, преемника, глобализации, топ-менеджеров, брендов и нанотехнологий Вячеслав Пьецух продолжает копаться в тверской земле и проклятых русских вопросах

Вячеслав Пьецух

Фото: Константин Семин


Вячеслав Пьецух — один из немногих современных отечественных сочинителей, которого так и хочется отнести к почти забытому разряду «мыслителей-самородков». Школьный учитель истории, ступивший на скользкий литературный путь во времена Брежнева, уже в восьмидесятых заслужил признание коллег. В девяностые, к концу которых все дружно озаботились поисками «русской идеи» и национального смысла, книги Пьецуха (без изъятия посвященные, как выражается он сам, «русскому настроению») для многих читателей становились отправной точкой для попыток понимания происходящего. В «нулевые» же прозаик Пьецух выглядит вроде бы неким анахронизмом; но — анахронизмом весьма уместным и полезным в наше совсем уж сверх меры деловое время, время быстрых партий и тактических решений, не дающее так называемому простому человеку возможности подумать хотя бы на два хода вперед… или назад — что, по Пьецуху, практически одно и то же.

Это понятно уже по названиям его книг и сборников: «Государственное дитя», «Дурни и сумасшедшие. Неусвоенные уроки родной истории», «Предсказание будущего», «Заколдованная страна», «Догадки». Пьецух, неутомимый прекрасный дилетант, подвергает ревизии традиционные русские проклятые вопросы — и пытается формулировать новые; в эпоху старательно насаждаемой стабильности это глядится либо жутким моветоном (бонтонно считать, что ответы на все вопросы уже благополучно получены), либо забубенной банальностью: сколько можно. Ну да, с банальностью Пьецух и работает — оригинальными все эти головоломки на тему, перефразируя песню Башлачева, «что есть росс и я?», не назовешь.

Вот только, кажется, вечно актуальная банальность — это если и не истина, то как минимум судьба.

Об этом, и не только, мы и поговорили с Вячеславом Пьецухом.

— Вячеслав, нам всем в школе рассказывали про «Что делать?» и «Кто виноват?». А какой вопрос сейчас для нас актуален?

— Ну и что? Третий роковой русский вопрос.

— «Ну и что… дальше?» Или «Ну и что… это было?».

— Нет, никаких дополнений к нему не требуется. Вопрос совершенно самостоятельный. Вот пример: герой чеховского «Крыжовника» всю жизнь себе во всем отказывал, копил на клочок земли, мечтал выращивать на нем крыжовник. Вот он накопил, купил. Сел, перед ним тарелка с крыжовником… Цель достигнута! А он спрашивает себя: «Ну и что?» Мне кажется, это коренной и чисто русский вопрос. В иных культурах он не имеет оснований существовать. А у нас имеет. Мы ведь некоторым образом самая взрослая нация среди прочих. Нас очень много били и кормили, мягко говоря, не по трудам. Вот и выросли мы не по возрасту взрослыми. Отчего и можем задаваться таким, с точки зрения нормального европейца, совершенно нелепым вопросом. Они же, европейцы, наинтригуют, наработают себе миллионы, десятки домов, и им в жизни не придет в голову озадачить себя подобной нелепицей.

А вот давеча смотрю телевизор. Показали человека, мужчину. Занимается макияжем. Это нынче визажист называется. Прожил жизнь, чтобы заняться этим странным для мужчины делом и накопить капитал. И в конце концов на него обрушился СПИД. Он незадолго до смерти удивляется: зачем я все это делал? Да, я езжу на «хаммере». У меня великолепный замок под Москвой. И на Лазурном Берегу тоже. Ну и что?

— Слушайте, многие этим вопросом задаются, еще не имея ни замка, ни «хаммера» — и не делая ничего, чтобы хоть крыжовником полакомиться. Это называется лень-матушка. Тоже ведь свойство русской натуры. Или, если угодно, комплекс Ганина из набоковской «Машеньки». Что же в этом взрослого?

— Разумеется, все это следствие взрослости! В неделании много спасения. Эволюция человека еще не закончилась, и мы пребываем на такой стадии развития, что единственный адекватный тип поведения — это ничегонеделание. Ибо пока во благо и себе, и обществу мы способны действовать только в счастливых исключениях. Так что лучше ничего не делать, чтобы не впасть ни в грех, ни в соблазн.

— Ну это как-то очень далеко от реалий. А как же работать, зарабатывать, богатеть? Кажется ведь, сейчас именно делание видится россиянам путем развития всего общества.

— Ну нет. Главной жизненной задачей каждого культурного человека — и сейчас, и ранее — является самоизоляция от российской действительности. Так было при всех режимах. И мне решительно не важно, какие жизненные ценности сейчас доминируют среди господствующего поколения. Меня от всего этого счастливо отделяют жена, водка, деревня, в которой я живу по полгода. Потом, я всю свою жизнь работал против часовой стрелки. Печататься начал при Брежневе. Писал что хотел. Жил как хотел. И всегда получалось против часовой стрелки. Сейчас — тоже. Мне крайне несимпатичен современный строй жизни, хотя я отдаю себе отчет: человек настолько недоразвит, что, кроме как в условиях рынка, капитализма, он существовать не умеет. Не способен он жить, если им не управляет палка и голый животный интерес.

— Вы и в книжках писали о революции семнадцатого года как о прекрасном, но преждевременном эксперименте.

— Да! Именно наша нация отважилась на этот удивительный, фантастический опыт построения Царствия Божия на земле. Но большевики были люди недалекие, идеалисты в градусе некоторой ненормальности. Не учли они простой вещи: человек не готов жить в этом Царствии. И не будет готов еще лет пятьсот по меньшей мере. Но все равно выходит, что не коммунисты сволочи, а человек скотина.

— Ну да, ну да… «Лысая обезьяна»…

— Может быть. То, что сейчас творится на нашей планете, напоминает борьбу макак за фиговое дерево: висящее на ветвях лакомство заставляет их вести клановые войны, выглядящие очень, очень смешно. И мы, человечество, станем людьми, только когда это самое «ну и что?» сделается таким же мощным лозунгом, как в свое время «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Это ведь очень христианский вопрос, а христианство — религия будущего.

Вячеслав Пьецух

Фото: Константин Семин
— То есть, что ли, преждевременная в настоящем?

— Да нет! Этика Христа сменила этику Торы, когда человек из Торы вырос. Когда он перестал принимать максиму «око за око, зуб за зуб» и стал способен в какой-то мере любить врагов, Господь и послал Христа с новой этической доктриной. И за христианством как стилем жизни мне видится будущее. А пока… Мне кажется, что эволюция человечества только временно перешла в стадию отката назад. И, развиваясь по спирали, мы переживем еще Средневековье — но потом обязательно будут Возрождение, Просвещение, марксизм…

— Вы на какой-то очень свой лад христианин.

— Я скорее экуменист. Верую ли я? Человек верующий ходит в церковь, чает Царствия Небесного и не ест в пост яйца. Я ем все, крайне редко хожу в церковь перекрестить лоб, не верю в загробную жизнь… Но я принимаю полностью этическое учение Христа. Вера — это представление о Боге. А церковь — представление о представлении. Поэтому я полагаю любую церковь учреждением чересчур человеческим.

— Христианское общество Запада насквозь буржуазно. А у нас слово «мещанин» до сих пор почти ругательство…

— Мещанин — это залог здоровья общества. Его спокойствия, целостности. А уж в российском обществе мещанин — это очень нужная составляющая. Россия, может, из-за того и настрадалась, что презирала мещанина. Не надо его презирать, это опора, на которой стоит стройно и вертикально колонна нормального общества. Роль чисто техническая и неблагодарная. Ведь цвет и надежда нации — это все равно интеллигент, в том числе квалифицированный читатель. Сколько его есть? Полпроцента от численности мирного населения. Но именно он движет общество и создает то, чем оно дышит.

— Полпроцента? Не слишком мало?

— А сколько? Я сужу по последним опросам книжных магазинов: упал интерес к дамскому роману, поднялся интерес к исторической прозе, четыре процента читают классику. И меньше одного — современных отечественных авторов. Ну хорошо, пусть будет пять процентов. А современные СМИ к тому же решительно не заинтересованы в том, чтобы давать трибуну людям культуры. Современная жизнь вообще противопоказана культуре, а культура — жизни. Телевидение наше буквально занимается растлением малолетних…

— Писатель Пьецух настолько дурного мнения о ТВ?

— Да это еще глагол не самый грубый. Ну — растление! Это же очевидно не меньше, чем то, что пятница идет после четверга. По каналам круглые сутки гоняются нелепые бездарные сериалы, расположенные по ту строну добра и зла, да еще и сделанные технически безобразно. Ведущие каналы апеллируют к низменным инстинктам — и оттого они очень рейтинговые. И их смотрит большая часть нашего несчастного Отечества.

— Так, а малолетние тут при чем? Мы же самая взрослая нация в мире?

— Это пять, хорошо, десять процентов населения — самая взрослая нация в мире. А остальные девяносто — решительно несовершеннолетние. Вот я и называю это растлением малолетних.

— И что — стоит возродить цензуру?

— А почему нет? Не знаю, как эту цензуру организовать, не мое это дело. Но меня как человека цивилизованного оскорбляет очень многое, если не почти все, что показывают в телевизоре. Та лексика, вплоть до мата, которую я слышу с экрана. Людей, которые не понимают простых вещей, надо держать в узде. А простые вещи — вот они: культура есть система условностей. Как набедренная повязка — первая условность, которую постиг человек. И перепоясав чресла, научившись стесняться своего происхождения от обезьяны, он стал от нее отличаться. Настолько божественное в нем укрепилось и развилось, что он устыдился животного в себе. Мат — это животное. Глупость, которой забито телевидение и современные книги, — тоже животное. От этого всего надо дистанцироваться.

— Кому дистанцироваться? И как? Ведь в век интернета жесткой вертикальной иерархии уже не выстроить, каждый сам себе Толстой и Джойс безо всяких ограничений…

— Так это же большое несчастье! Это же то же самое, что раскассировать сумасшедшие дома и выпустить всех больных на волю! Каждый дурак получил возможность обнародовать свою дурость. «Живой журнал» в интернете — это ужасно.

— Ну и? Не вернемся же мы к средневековому запрету простецам читать Библию и выражать о ней свое мнение… только теперь еще и понятие «Библия» будет трактоваться расширительно.

— Тоже согласен. Наш современник настолько идиот и деградант, что и цензуру ему доверить нельзя. А с поправкой на русского дурака и российские случайности цензура будет еще хуже, чем нынешняя свобода слова.

— Ага, всюду клин… А вот скажите — как бывший учитель истории: почему эта самая история сегодня у нас вызывает такое желание искать ей альтернативу, писать о том, «что было бы, если бы»? Это же сверхпопулярный жанр нынче — «альтернативная» история.

— Это потому, что нигде не водится такое количество негодяев, как в России. Видите ли, русский человек настолько склонен к творчеству в любом виде, что у нас очень сильна такая идея. Каждый ее по-разному проговаривает, но суть одна: «Отчего такая несправедливость? Пушкин — гений. Я — ничто». Или еще проще: «Почему я официант, а не адмирал?» Нигде такого не существует, только у нас. Любой французский официант полагает себя лучшим в ресторане, городе, мире. И этим живет, и этим успокоен. У нас же любой сантехник оскорблен своей специальностью. И эти люди ищут для себя нишу, ход. А что может быть проще, чем заявить, что Мартынов, убийца Лермонтова, был жидомасон и служил в Третьем отделении? И вот вы уже значительнее. Вы сделали открытие. Вы уже почти Лермонтов или Пушкин.

— А есть ли какой-то слой культуры, который был бы сейчас всеобщим, объединяющим, пронизывал бы все российское общество?

— Есть, безусловно. Это наша классическая литература.

— Но ее же читает один процент населения, нет? Вот и обязательного экзамена по русской литературе, кажется, больше не будет…

— В том-то и несчастье. Но если говорить о том, что могло бы быть этой самой «всеобщей связующей», — то только классическая литература. Не церковь, а то, что всегда у всех под рукой и на книжной полке. Как еще объединить нацию, как не тем, чем мы действительно велики? А во всем, кроме литературы, наше величие сомнительно. Как в том анекдоте про японцев, которым в России понравились русские дети. Почему? «Потому что все, что вы делаете руками, — ужасно». Вот и все, что у нас есть: дети, литература и автомат Калашникова.

— Почти формула русскости… А серьезно: какая формулировка сущности русского человека вам самому близка?

— Русский — это не национальность, а настроение. А для того, чтобы понять или объяснить, что это за настроение, нужно еще десять листов прозой исписать. И то только приблизишься к ответу. Я вот тридцать четыре года пишу исходя из этой задачи.

— Ладно, давайте иначе. Россия — это все-таки азиатская страна или европейская?

— Знаете, я признаюсь вам. Я не люблю Россию. Но все остальное пространство я люблю еще меньше. И мы отличаемся от прочих стран и народов тем, что Россия — это не страна. Это континент. И русские — не нация, а раса. И подходить к этим феноменам с общепринятыми мерками, прав классик, не годится. На Западе мне нравится, но больше недели нигде оставаться не могу. Тянет домой. Пускай помойка, но родная. Приезжаешь — только что асфальт не целуешь. Хотя любить ее не за что! Я вот на днях вернулся из села Михайловского. Ехали обратно… Господи, какое убожество, какая грязь, какой разброд — смотреть страшно. Да и народ, конечно. Народ-то — негодяй! Ведь он же умудрился испохабить даже вековечную культуру русского нищенства. Нищему подать нельзя нынче, нищие — это мафия. Со смотрящими и отдачей старшему выручки.

— Вы в прошлом учитель истории. Как, по-вашему, надо преподавать историю в школе? А то я недавно видел пермяков, которые считают, что улица Героев Хасана в их городе имеет отношение к азиатским гастарбайтерам.

— Историю нужно преподавать не как систему, фактологическую и хронологическую. Вы спросите самих учителей — они вряд ли помнят хронологические рамки второго Великого переселения народов, последовательность событий Смутного времени… Историю следует преподавать как средство самозащиты. Она занимается образованием души, она еще способна защищать человека тем, что описанные в ней события научают нас различать добро и зло, разделять их. История очень сильна как воспитательный инструмент.

— И как идеологический, нет? Бог с ней, с новейшей; но ведь вот в Историческом музее один небольшой зальчик — это все, что есть о трети тысячелетия татаро-монгольского ига.

— Я думаю, это не чисто русский порок — любить историю, которая нравится, и писать ее так, как нравится. Французы по сей день полагают, что Наполеон был величайший полководец всех времен. А победила его зима, а не Кутузов. А мы считаем, что он глупец, что к нам сунулся. Но и мы же не пишем, что мы выиграли войну 1812 года, не одержав ни одной победы в сражении. Масса в нашей истории есть истин, что неприятны русскому человеку, которые терзают его сознание. Мы не любим вспоминать, что Куликовская битва была предприятием легкомысленным и преждевременным. Золотая Орда была еще очень сильна, и через полтора года хан Тохтамыш сжег Москву. А наш герой и спаситель Дмитрий Донской, святой, бежал с семьей в Коломну, бросив москвичей и город на разграбление, пожары и смерть. Но такой правды никто не любит. Так что к любой официальной истории следует относиться со снисхождением и пониманием. Хотя история все же наука…. Я, во всяком случае, печальных обстоятельств не стесняюсь и, когда задеваю русскую историю, следую тому, что представляется истиной.

— Тогда вот вам неприятный вопрос: кто победил в главной войне прошлого столетия?

— Я всегда настаивал на том, что Великую Отечественную войну мы проиграли. А выиграла в том числе Германия, ныне процветающая благополучная страна. Мы же лишились цвета нации и претерпели деградацию нашего генокода. Большевистская тирания плюс война с германцами — и мы потеряли практически все. Вот мы и имеем сейчас «деграданс» во всех сферах жизни. Надежда сейчас только на Бога.

— Так почему мы умудряемся из века в век совершать подвиги, в том числе на полях сражений, но уже через короткое по историческим меркам время терять плоды своих трудов и завоеваний?

— Наш народ глубокомыслен до легкомысленности. Надоела игрушка — бросил. Стал заниматься рисованием, надоело, бросил, стал лепить из пластилина поросят. Победил Наполеона — ни одного кирпича не выломал, ни одной юбки не оборвал. Огромную контрибуцию рыцарски простили. И нашему народу уже неинтересно. Он вернулся и начал думать, как бы ему вывести полки на Сенатскую площадь и установить демократическую республику. Появилась новая игрушка! А наши соседи с Запада — ребята прямолинейные и простые. Они, в отличие от нас, точно знают, чего хотят. В этом, наверное, и вся штука.

— Ну да, взять ту же войну. У европейцев принято сопротивляться до некой грани приличия и усталости. У нас — до последнего солдата. Какое свойство нашей натуры заставляет войну, как только она пересекает наши границы, меняться до неузнаваемости и принимать особо чудовищные формы?

— Они так воевали, потому что их мало было. Жизнь француза или немца дорога. Потом — они красиво живут. У них дома красивые, города красивые, красивые соборы. И не любили они нас раньше и боялись оттого, что нас много. А много нас было оттого, что русские на дню по два раза спать ложились. И живем мы некрасиво. Несчастные серые наши города, наши дороги — не дороги, а оборонительные рубежи. И жизнь-то ужасная, и власть-то негодяйская. А Россия — что мать родная: какая есть, такая и слава Богу. Вот за нее и стояли насмерть, и больше ни за что. Оттого у нас так и воюют. Оттого-то мы и остановили и Наполеона, и Гитлера.


Link: http://www.expert.ru/printissues/expert/2008/16/interview_pisatel_protiv_chasovoi/

 Отправлено: 22.04.08 23:55. Заголовок: Как-то ни туды ни сю..

Как-то ни туды ни сюды... В целом согласен, даже скорее - понимаю его. Мужик сам еще ищет...

Про русского и настроение - забавно

 Отправлено: 07.05.08 12:13. Заголовок: G E N A T S V A L I ..

G E N A T S V A L I пишет:

цитата:

ел, перед ним тарелка с крыжовником… Цель достигнута! А он спрашивает себя: «Ну и что?» Мне кажется, это коренной и чисто русский вопрос. В иных культурах он не имеет оснований существовать.

Омар Хайям
В этом мире ты мудрым слывешь?
Ну и что?
Всем пример и совет подаешь?
Ну и что?
До ста лет ты намерен прожить?
Допускаю.
Модет быть до двухсот дожившеь.
Ну и что?

хорошо что у меня не было такого учителя истории. нерпиятное русофильство.

 Отправлено: 07.05.08 15:20. Заголовок: По-моему, учитель ис..

По-моему, учитель истории, имеющий хоть какую-то четкую позицию в любом случае лучше чем тот, который вообще никакой не имеет (последнее относится к моим школьным учителям-историкам). Я б рад был у Пьецуха уроки истории посещать.

 Отправлено: 08.05.08 11:14. Заголовок: G E N A T S V A L I ..

G E N A T S V A L I интервью Пьецаха создало у меня впечатление, что он имеет достаточно жесткую позици, слишком жесткую. А для преподавателя имхо важна некоторая гибкость.
мне с учителями истории везло :)

 Отправлено: 08.05.08 11:46. Заголовок: Персуорден пишет: и..

Персуорден пишет:

цитата:

интервью Пьецаха создало у меня впечатление, что он имеет достаточно жесткую позици, слишком жесткую. А для преподавателя имхо важна некоторая гибкость.

Без "жесткой позиции" нельзя убедить - дети (особенно они) ето сразу почувствуют. Я бы сказал, что препод должен/может иметь жесткую позицию, но в то же время позволять ученикам с ним не соглашаться (даже подпитывать ето несогласие).

На счет Пьецуха - четкой позиции, на мой взгляд, у него нет. Есть лишь несколько убеждений, принципов. Но в отношении к России, к ее истории, к ее людям он сам еще, как мне кажется (и насколько я помню по интервью), он не нашел для себя ответа - оттого и такие категоричные (пусть и красивые) формулировки. В принципе, нормальное состояние для думающего человека.

 Отправлено: 08.05.08 11:55. Заголовок: Есть какой-то магнет..

Есть какой-то магнетизм в категоричных суждениях...
G E N A T S V A L I пишет:

цитата:

Без "жесткой позиции" нельзя убедить

а надо ли убеждать?
мне кажется для преподавателя истории важнее всего правильно задать вопросы.
и ни за что не отвечать на них.

 Отправлено: 08.05.08 13:35. Заголовок: Персуорден пишет: а..

Персуорден пишет:

цитата:

а надо ли убеждать? мне кажется для преподавателя истории важнее всего правильно задать вопросы. и ни за что не отвечать на них.

Убеждать необходимо - в етом твоя творческая свобода, но и твоя же ответственность - ето и есть самый драйв в профессии учителя (как я себе ее представляю)

Но, по правде говоря, мы подошли к той черте где я ничего против твоего сказать не могу (да и не хочу): да, и вопросы нужно задавать правильные, и с ответами спешить не следует.

На ето только опытный преподователь может ответить.

 Отправлено: 08.05.08 13:37. Заголовок: Персуорден пишет: с..

Персуорден пишет:

цитата:

соорудившими себе из гениталий велосипедные седла

чего-чего?...

 Отправлено: 26.05.08 23:12. Заголовок: Каждую неделю в мире..

Каждую неделю в мире гибнет язык

Дан Медовников, автор «Эксперт Online», «Эксперт», «Эксперт Казахстан», «Эксперт Украина»
Александр Механик, автор «Эксперт Online», «Эксперт», «Русский репортер», «Эксперт Украина», «Вещь»

Академик Вячеслав Иванов знает, как Адам разговаривал с Евой, почему языков стало так много и зачем американцы содержат сильнейшую российскую лингвистическую школу




[quote]Существует область гуманитарных исследований, где наша наука, бесспорно, на первом месте в мире. На протяжении последних примерно пятидесяти лет российские ученые добились колоссальных успехов, не сопоставимых ни с чем, что делалось в это время в мире в исследовании древней языковой истории человечества, в решении проблемы, откуда возникли современные языки. Первым, кто заложил основы этого успеха, был (погибший в результате несчастного случая в возрасте тридцати двух лет) Владислав Маркович Иллич-Свитыч, который создал новую область науки: ностратическое сравнительное языкознание, т. е. сравнение больших семей языков. Его выдающимся последователем был Сергей Анатольевич Старостин, который, к сожалению, тоже рано ушел из жизни — он умер недавно в возрасте пятидесяти с небольшим лет. Вячеслав Всеволодович Иванов, с которым мы ведем беседу, также принадлежит к числу тех, кто своими работами обеспечил российское лидерство в сравнительном языкознании. Кроме того, он автор многочисленных исследований по семиотике, истории культуры, много занимался математической лингвистикой. Опубликовал более 1500 научных трудов. Как-то он сказал, что читает на ста языках.

Родился Вячеслав Иванов в 1929 году в Москве в семье известного советского писателя Всеволода Иванова, входившего в двадцатые годы в группу «Серапионовы братья». В 1955−м Вячеслав Иванов защитил кандидатскую диссертацию о судьбе индоевропейских корней в клинописном хеттском языке. В 1958 году он был уволен из Московского университета за несогласие с официальной оценкой романа Б. Л. Пастернака «Доктор Живаго» и поддержку научных взглядов Р. О. Якобсона. Отлученный от гуманитарных исследований, Вячеслав Всеволодович переключился на математическую лингвистику и несколько лет заведовал группой машинного перевода в Институте точной механики и вычислительной техники АН СССР. В 1978 году защитил докторскую диссертацию о балтийском и славянском глаголе. С 1989 года по настоящее время Вячеслав Всеволодович — директор Института мировой культуры МГУ. С 1992 года — профессор кафедры славянских языков и литератур Университета Южной Калифорнии в Лос-Анджелесе. С 2003−го — директор Русской антропологической школы при РГГУ. Вячеслав Всеволодович — академик РАН, член Американской академии наук и искусств. Лауреат Ленинской премии 1988 года за книгу «Индоевропейский язык и индоевропейцы» (совместно с академиком Т. В. Гамкрелидзе), Государственной премии 1991года за двухтомник «Мифы народов мира» (с соавторами).

Мы начали нашу беседу с вопроса, сколько в мире всего языков.

— Всего в мире сейчас шесть тысяч языков. Но каждую неделю в мире гибнет какой-нибудь язык. Особенно, конечно, в джунглях третьего мира. К середине века предсказывают сохранение только шестисот языков. Останется всего шестьсот из шести тысяч — представляете? Одна из главных задач, которые стоят перед лингвистами, — успеть сохранить их для будущего изучения. Сохранить их живыми мы не можем, это безнадежно, но мы можем успеть записать их с помощью компьютеров. Мы этим занимаемся в нашем Институте мировой культуры при Московском университете, где я директор. Для этого мы создали специальный сектор малых языков. Наши молодые люди изучают эти исчезающие языки прежде всего на территории России, но ведутся исследования и по исчезающим языкам других стран (например, по африканским). Мы сравниваем разные языки, ищем родственные, классифицируем. То, что, скажем, славянские языки родственны друг другу, это очевидно. Но славянские языки — часть огромной индоевропейской семьи языков, которые изучены лучше других по понятным причинам: это основная масса языков Европы, большая часть языков Индии, Ирана. И для этих языков построено то, что мы называем сравнительной грамматикой. С ее помощью мы можем восстановить, как «выглядели» предки наших языков. Скажем, праславянский язык, который существовал полторы тысячи лет назад. Или общий источник балтийских и славянских языков, которым я занимаюсь; он существовал примерно две с половиной тысячи лет назад. И общий предок большинства индоевропейских языков — праиндоевропейский, которому примерно семь тысяч лет. Огромное открытие Иллича-Свитыча заключалось в том, что, пользуясь, в общем, тем же методом, можно идти дальше в глубь веков. Для той семьи языков, которую описал Иллич-Свитыч, он использовал термин, придуманный датским ученым Педерсеном, — ностратическая, от латинского noster, «наш», то есть «нашенская» семья. В нашенскую семью языков, по Илличу-Свитычу, входят многие языки северной и центральной Евразии, в частности индоевропейские. В том числе на нашей территории: славянские, уральские — мордовский, марийский (родственные эстонскому, финскому). К ностратическим кроме индоевропейских и уральских принадлежат еще и алтайские языки, то есть тюркские и монгольские, ряд других сибирских тунгусо-маньчжурских языков, а также японский и корейские. Наконец, языки южного Кавказа: картвельские — грузинский, сванский и другие, еще часть языков Индии — южноиндийские, прадравидийский. После смерти Иллича-Свитыча обнаружено, что и некоторые другие наши северовосточные языки входят в эту же группу. То есть основная масса языков бывшего Советского Союза и современной России укладывается в эту семью. Теория, созданная Педерсеном и Иллич-Свитычем, во-первых, позволяет понять, как возникли языки мира. Во-вторых, она позволяет во многом понять историю человечества.

Старостин, работавший после Иллича-Свитыча, с группой молодых ученых, которых он сам подготовил, открыл существование огромной семьи языков, в которую входят языки Северного Кавказа, включая чеченский и родственные ему, все дагестанские и западно-кавказские, абхазский и многие другие языки Кавказа, за исключением южнокавказских — картвельских (грузинского, в частности), которые входят в другую семью. Северокавказские языки оказались близкородственными группе языков, которыми я когда-то занимался, я специально ездил для этого в экспедицию в Сибирь. Это языки народов, живущих на Енисее. Там сейчас остался только один такой язык, кетский. На нем говорит очень мало людей. Оказалось, что китайский, тибетский и большая группа других языков Китая и Гималаев тоже входят в эту группу. Мы ее называем сино-тибето-северокавказской. Выяснилось, что часть языков индейцев Северной Америки (на-дене) тоже входит в эту группу. Знание этого важно для понимания процесса заселения Америки.

— Что это дает?

— Потрясающе интересно сравнение этих лингвистических результатов с генетическими. Известно, что генетика и молекулярная биология приблизились к возможности изучения происхождения групп людей по генам. Создается география генов, исследуется, как человек расселялся. Предполагается, что наша общая родина в Африке. Возможно, именно там примерно двести тысяч лет назад жила родоначальница всех нас. И, может быть, часть языков в Южной Африке до сих пор осталась от того древнего времени. Это сейчас исследует сын Старостина. А основная часть языков, которые сейчас существуют в мире, — результат расселения человечества из Африки, которое произошло примерно пятьдесят тысяч лет назад. Европа и Ближний Восток были заселены неандертальцами, нашими дальними родственниками, которые с нами не очень хорошо обходились. Неандертальцы не пустили наших предков на Ближний Восток. И им поэтому пришлось идти в обход, они заселили южную оконечность Азии, потом попали в Океанию и в Австралию и, как теперь установлено, через северо-восток Азии, то есть через территорию современной России, — в Америку. Сравнение результатов, полученных молекулярной биологией и лингвистикой, и восстановление с их помощью древней истории человечества — это программа науки на двадцать первый век. И представьте, бесспорно, что лидируем в выполнении этой программы в части лингвистики мы. Кто понял это? Понял нобелевский лауреат Гелл-Манн, создатель теории кварков. Будучи главой Фонда Макартура — «фонда гениев Америки», по возрасту он уже собрался уходить на пенсию, но сказал, что последнее, что он хочет сделать на своем посту, это дать большую сумму денег нашей группе лингвистов. Фонд Макартура согласился, и в Санта-Фе, где у Гелл-Манна Институт сложных систем, открыт большой, на полтора миллиона долларов, проект, посвященный сравнению всех языков мира. Старостин возглавил эту работу. Работают там в основном наши ученые или те, кто получил образование у Старостина

Так Санта-Фе стал центром русской лингвистики. Америка очень консервативная страна. Я это хорошо знаю, потому что половину времени там провожу. Старшее поколение американцев не хотело всем этим заниматься. Младшее поколение постепенно втягивается, но все-таки они наши ученики. То есть пока мы лидируем. Позор, что наши средства массовой информации об этом не сообщают.

— Что должно стать результатом этого проекта?

— Результатом этого проекта должно стать описание того, как возникло человечество и его языки, как оно распространилось по всем континентам. А также, между прочим, доказательство того, что все человечество едино.

— А построение праязыка?

— Мы его условно, для СМИ, назвали «языком Адама и Евы», имея в виду, что, когда наши предки вышли из Африки, их, конечно, было очень мало. Много их не могло быть, ведь они на каких-то жалких плотах должны были доплыть до южной части Азии, обогнуть все южное побережье Евразии и добраться в конечном счете до Австралии. Между прочим, Старостин еще в начале своей работы напечатал список слов, которые могли быть унаследованы современными языками от «языка Адама и Евы». Там есть одно слово, оно мне очень нравится, — которым Адам мог называть Еву. Скорее всего, он ее называл словом, от которого происходит русские слова жена и женщина и английское слово queen. Английское queen — «королева» — по принятым в лингвистике фонетическим законам соответствует русскому жена. Другое слово, которое, видимо, осталось от «языка Адама и Евы» в русском, и, кстати, в английском, и в других языках, это слово имя — name. Или латинское nomen. Но таких общих слов пока найдено очень мало. Чтобы найти слова из этого языка, мы сравниваем все мною названные языки внутри ностратических языков: индоевропейской, северокавказской, енисейской, сино-тибетской групп, индейские языки. Первый уровень сравнения дает возможность построить праязык, которому около семи тысяч лет. Второй уровень позволяет построить праязык, которому 15 тысяч лет. Сейчас мы достигаем уровня приблизительно в 50 тысяч лет. Это время расселения наших предков из Африки.

Сын Старостина занимается кайсанскими языками. Это языки народов, в просторечии называемых бушменами и готтентотами (которых больше всего преследовали при апартеиде). Не исключено, что языки бушменов и готтентотов находятся в ближайшем родстве с «языком Адама и Евы». Они отличаются от всех наших языков. Там есть особые звуки, которые на английском называются clicks. Это щелкающие звуки, как бы всасывание. Мы выдыхаем, а они вдыхают. Эти языки с щелкающими звуками, возможно, самые древние на Земле.

Парадокс заключается в том, что такими языками в мире очень мало занимаются. И только в нашей стране удалось подготовить специалистов. Хотя наше Министерство образования до сих пор ничего не сделало для того, чтобы превратить такое сравнительное изучение языков (и вообще изучение и развитие наших достижений в лингвистике) в регулярную учебную программу. Приезжали бы иностранцы этим заниматься, можно было бы на этом, в конце концов, зарабатывать. А пока это все на уровне деятельности энтузиастов. Мы должны больше говорить о наших инновациях. Речь вообще о связи лингвистики с генетикой. Недавно в большом лектории Московского университета я читал лекцию о происхождении этрусков. Это частный вопрос — откуда переселились в Италию этруски, народ, который повлиял на Рим. Сейчас проведены генетические исследования, главным образом в Италии. Они показали, что наш лингвистический результат — работы Старостина и других ученых о происхождении этрусского языка (родственного северокавказским) — согласуется с генетическим. Основной вывод, который мы можем сделать уже сейчас, это то, что нам на этом материале удается осуществить соединение некоторых методов гуманитарных наук с методами естественных.

— Каким образом?

—В двадцатом веке огромные достижения в биологии, например создание молекулярной биологии и современной генетики, оказались возможными благодаря использованию методов физики и химии. Мы сейчас пытаемся соединить некоторые гуманитарные науки с некоторыми естественными, в частности с генетикой, и таким образом осуществить продвижение знания в целом. Основная задача — создать единую картину знания, чтобы гуманитарные науки не были такими изгоями на фоне тех процветающих наук, которые пользуются точными методами. В сущности все наши семиотические исследования были нацелены на решение такой задачи объединения естественных и гуманитарных наук, но я думаю, что нам это более или менее удастся при решении проблемы происхождения человечества. Я участвовал недавно в Лос-Анджелесе в семинаре, на котором были представлены доклады на тему «ДНК и история». Насколько удается восстановить историю человечества по ДНК? В какой-то степени удается, но в той мере, в какой это удается, это результат соединения достижений генетики с исторической лингвистикой. И на первом месте — результаты наших ученых.

— Вы говорите о возможности синтеза естественных и гуманитарных наук. Но, казалось бы, вся история науки нового времени этому противоречит: скорее для нашего времени характерен уход в аналитику. Откуда у вас уверенность в рождении такого синтеза? Ведь методы, например, биологии и языкознания — это очень разные методы.

— В чем-то разные, а в чем-то очень похожие. Вы знаете, есть книга Моно «Случайность и необходимость», она переведена на русский язык. Автор, между прочим, дальний родственник Герцена, нобелевский лауреат по биологии. Моно пишет о сходстве между биологией и лингвистикой, которое состоит в том, что в обоих случаях мы исследуем передачу информации. А изменения в языке можно понимать как аналог мутации. Например, в истории русского и всех других славянских языков произошло падение «еров» — очень кратких гласных i и u. Слово, когда-то произносившееся как dini, стало русским день, а то, которое звучало как sunu, стало русским сон. Это фонетическое изменение коснулось всех слов языка.

Что такое мутация? Мутация — это изменение наследственного вещества, которое приводит к тому, что возникает несколько другой ген. А в языке мутация — это изменение фонетических составляющих элементов. И в истории языка, и в биологии имеет место перекодирование. Законы изменения информации при передаче во времени оказываются сопоставимыми в генетике и в лингвистике. Теория информации может пониматься как общенаучный язык.

— Но почему единый праязык распался на такое количество совершенно разных — и грамматически, и синтаксически — всяческих языков?

«Речетворцы должны бы писать на своих книгах: прочитав, разорви!» А. Крученых, Вл. Хлебников «Слово как таковое»

Фото: Олег Сердечников
— Я думаю, что начальные причины — социально-экономические. Возьмите современный испанский язык. Сейчас испанские языки каждой страны Латинской Америки стали фактически разными. Это хорошо видно на примере Лос-Анджелеса, где испанский язык стал главным языком города. Но там семнадцать вариантов испанского: сальвадорский, мексиканский и так далее. Каждое сообщество старается говорить на варианте испанского языка своей страны. Лос-анджелесские мексиканцы себя называют «чиканос». Я одного из них попросил прочесть мою статью, которая вышла на испанском. А он говорит, что по-испански не читает. То есть он считает, что его чиканский — это отдельный язык, хотя на самом деле это не так. Это язык, где основная масса слов испанская. Только произношение немножко другое. Но он хочет себя ощущать чикано. Он хочет себя ощущать членом именно этой общности людей.

Так пошло с древних времен. Пример с Испанией показывает, какую большую роль в возникновении новых языков играет расселение по миру. Наши далекие предки жили в Киеве, у них был единый восточнославянский язык. Потом они стали расселяться по всей территории теперешней Европейской России. И когда они забрели в северные области, то русский язык стал очень сильно отличаться от украинского и белорусского. Это, конечно, результат пространственного разделения. А потом история тоже помогла этому. Украина и Белоруссия вошли в состав польско-литовских земель. Но до этого все-таки было пространственное разделение. Когда два человека живут в двух разных местах, то оказывается, что они начинают говорить немножко по-разному. Возникновение местного диалекта — это почти универсальная черта.

— Вы говорили о реконструкции старых языков. Трудно представить себе, как можно реконструировать мертвый язык, когда нет ни носителей, ни даже документов.

— Это, грубо говоря, чисто математическая процедура. Возьмите те же славянские языки. Есть русское слово «король». В древнеболгарском это будет «краль», а в польском — «круль». Филологи выдвигают гипотезу, как объяснить такие различия. В нашем случае предполагается, что первоначальная форма этого слова была «корл». И действительно, оказывается, что это просто имя Карла Великого. Когда Карл Великий стал знаменитым королем, то его имя стало известно славянам. И оно было принято в такой форме. И филологи строят уравнение: оро в русском равняется болгарскому ра, которое можно проверить на других словах: мороз, мраз, корова, крава.

Оказалось, то, что мы называем фонетическими соответствиями, фонетическими законами, действительно работает как математический закон. Скажем, мы восстанавливаем праязык какой-то группы языков. А потом находится язык, который входит в ту же группу, но более древний. Сравнивая его и сконструированный нами праязык, мы можем подтвердить нашу гипотезу. Для кавказских языков Старостин восстановил древний прасеверокавказский язык, каким он был примерно шесть тысяч лет назад. А недавно в городе Уркеш на севере Сирии, который существовал четыре с лишним тысячи лет назад, найдены тексты на языке, родственном нашим северокавказским, и эти тексты подтверждают гипотезу Старостина. То, что мы построили как математическую схему, подтверждается в древней форме этих языков. То есть у нас есть способ экспериментальной проверки наших гипотез.

Я много занимался древнейшим из известных по письменным памятникам древних индоевропейских языков — клинописным хеттским. Он был дешифрован чешским ученым Грозным, когда сравнительная грамматика индоевропейских языков уже была построена и оказалось возможным проверить многие из предложенных ранее реконструкций, установить, насколько успешно работает эта лингвистическая машина времени. Приведу два примера. Проведя анализ чередований гласных в индоевропейских языках, великий швейцарский лингвист Соссюр предположил, что долгие гласные в индоевропейском произошли из сочетаний кратких гласных с особым звуком, позднее утраченным. Оказалось, что такой звук еще сохранялся в хеттском языке. В греческом слове со значением «огонь» (которое мы знаем по таким русским словам греческого происхождения, как пиротехника) и в родственных ему словах древнегерманских языков, из которых произошли английское fire, немецкое Feuer (откуда и русское фейерверк), был долгий гласный u. А в родственном ему хеттском слове pahur — «огонь» — сохранился после этого u еще и звук h, в остальных (менее древних) индоевропейских языках исчезнувший.

Французский лингвист Мейе, сравнивая в разных индоевропейских языках приставки и предлоги вроде русских пере-, про-, пра-, при-, английского for, латинского pro, пришел к выводу, что все эти слова происходят из разных падежных форм когда-то существовавшего существительного с пространственным значением. В древнехеттском языке три с половиной тысячи лет назад было такое существительное со значением «передняя сторона». Оно звучало как peran, а отдельные его падежи были похожи на эти приставки и предлоги в позднейших индоевропейских языках.

— Законы функционирования языка, они почти естественнонаучные?

— Да, почти естественнонаучные. Я дружил, при всей разнице в возрасте, с нашим великим художником Фальком. Он был совсем загнанный и непризнанный. Как-то я присутствовал при его обеде — у него буквально две картофелины были на обед. Дело в том, что он публично дал пощечину по политическим мотивам Александру Герасимову, главе Союза художников. Поэтому его вообще не принимали в нашу художественную действительность. Как-то во время беседы он сказал, что вообще искусство — это часть биологии. Биологии человеческого организма. Потом повернулся ко мне и говорит: у вас, филологов, тоже есть естественнонаучная часть — это законы, по которым развиваются языки, и привел мне примеры звуковых законов из романских языков. Для великого художника понятно было, что это тоже вид биологии. И я думаю, что это объясняет, почему у нас возникла замечательная школа лингвистов в конце сталинского времени. Потому что это была единственная область гуманитарной науки, где можно было получать точные результаты, и никто в ЦК нам не мог сказать, что мы не то делаем.

— А как же сталинские «Вопросы языкознания» и история с Марром и его сторонниками?

— Но все-таки обошлось. Марр был замечательный человек, у него были настоящие прозрения по поводу родства языков, особенно кавказских (и даже этрусского!), но он умер задолго до того, как все это случилось. Так что Сталин знал, на кого нападать.

— Известно, что кроме языкознания российские ученые внесли очень большой вклад в развитие семиотики. Какова ситуация сейчас?

— Расцвет нашей семиотики пришелся на пятидесятые-шестидесятые годы, и она оказала влияние на всю мировую науку. Мы, конечно, много сделали в семиотике и создали свою школу, но я бы сказал, что сейчас во всем мире, например во Франции, этим занимаются гораздо больше, чем у нас. В мире выходят несколько десятков журналов по семиотике. А у нас даже одного нет. То есть мы опять-таки недооцениваем то, что сами делаем. Хотя в возникновении и развитии нашей школы семиотики, у истоков которой стоял Лотман, был большой элемент случайности. Все вспоминают, что Лотман был замечательным ученым, и говорят, причем во всем мире, о тартуско-московской школе. Но не вспоминают о том, как Лотман оказался в Тарту. Лотман как еврей не мог получить хорошей работы в Ленинграде. А в это время другой замечательный ученый Борис Федорович Егоров поехал из Ленинграда на время в Тарту, чтобы организовать там кафедру русского языка и литературы. И пригласил Лотмана и его жену Минц в Тарту, где для них были действительно созданы хорошие условия. В то же время некоторые наши семиотические конференции в Москве вызвали гнев товарища Ильичева, руководившего идеологией, и нас перестали печатать. После этого труды по знаковым системам Лотман стал издавать в Тарту. Благо в Прибалтике всегда было немного свободнее, чем в Москве. Можно сказать, что тартуско-московская школа возникла в основном из-за безобразия русских чиновников. Но я не хочу сказать, что эстонцы нам не помогли. Помогли, и сейчас на фоне всего ужаса, который происходит в отношениях между нашими странами, наверное, было бы хорошо сказать, что эстонские и русские ученые дружили, не обращая внимания на то, кто еврей, кто русский, кто эстонец.

Но если обратиться к нашему современному состоянию, то ни в одном университете Москвы нет специальной программы подготовки специалистов по семиотике.

— С подготовкой специалистов сейчас плохо. А если говорить о поколении ученых, которым сейчас тридцать-сорок лет, и о молодежи? Есть какие-нибудь надежды на них в тех сферах, к которым вы близки?

— У нас сейчас катастрофа. От моего поколения осталось немного людей. Поколение уходит. Мне посчастливилось, я пережил многих своих друзей — или, наоборот, это несчастье, поскольку их нет со мной. Мое поколение (мне будет восемьдесят в будущем году) семидесяти-восьмидесятилетних вынуждено работать, несмотря на возраст. Мы не имеем права уходить на пенсию, потому что некому передать наше дело. За нами большая пауза. Кто-то уехал, скажем, как в математике, кто-то остался здесь, но внутренне разложился. Особенно в области гуманитарных наук, где было очень легко это сделать. В советское время считалось, что многие из наших гуманитариев занимаются марксизмом, но на самом деле это был не марксизм, а бог знает что. Просто болтология. Я, кстати, к марксизму очень положительно отношусь. Но не к этим людям. Это испорченное поколение. Сейчас в интервале от сорока— до шестидесятилетних дело обстоит плохо — найти толковых людей трудно. В лингвистике ситуация легче, поскольку наша область не была идеологизирована, у нас были серьезные достижения. Поэтому я должен оговориться, что это касается не всех. Но в некоторых областях — в чистом литературоведении, в истории искусства, в целом ряде таких важных для страны идеологических областей, как философия, — большая кадровая пауза. А среди тех те, кому тридцать-сорок, многие талантливые люди за границей.

— Русские лингвисты в Санта-Фе — яркий пример…

— Да. Поэтому нам нужна государственная программа возвращения ученых. Она есть, например, в Литве. У литовцев (все-таки бедная страна Литва) хватает денег и ума на то, чтобы создать программу возвращения литовской научной молодежи. Некоторые наши ребята готовы вернуться, потому что в Америке не всегда понимают наш научный стиль. Я знаю очень талантливого молодого человека из России, который живет в Америке, только что защитил диссертацию. Он готов вернуться, потому что не может устроиться на работу по причине, в которую трудно поверить. Очень крупный американский ученый мне объяснил: он не американский ученый, потому что он хорошо знает несколько областей нашей науки. Не нужно это в Америке. Если бы он был узким специалистом в одной области, его можно было бы устроить. Но широкого специалиста в десяти областях в Америке принципиально нельзя устроить. Все будут возражать. У меня была аналогичная проблема. Я должен был читать в Америке курс моих лекций. Мне позвонил коллега по американской Академии наук и искусств и сказал, что на его кафедре готовы были мой курс поставить, но посмотрели список моих научных работ и решили, что у них нет никого, у кого было бы сопоставимое число научных работ. Для них это отрицательная характеристика, а не положительная. Америка совершенно иначе настроена, чем Россия. Короче говоря, есть некоторое количество людей, которые бы вернулись. Но они не вернутся на нищенские деньги. Пока мы не можем им ничего хорошего предложить. У нас ведь заработки просто пустяковые. Если в академии еще что-то можно получить, то в университете платят нищенские деньги. Нам серьезно надо думать о возвращении крупных талантливых ученых тридцати-сорока лет. И это не так много будет стоить для страны. Ведь это нелепость, что наши ученые должны ездить в Санта-Фе, а не работать в Москве. Если бы журнал «Эксперт» и еще десяток журналов постоянно объясняли, что это важно для страны, может быть, что-то и получилось бы.

— Сколько в Санта-Фе наших людей?

— Я думаю, человек так от десяти до пятнадцати, не больше.

— Можно сказать — школа?

— Да. Но, я, пожалуй, не сказал важную вещь. Старостин был новатор также в области применения компьютеров в сравнительной лингвистике. Он создал сайт, на котором представлены все результаты, которые получены его школой, в открытом доступе. Я бы сказал, что это плевок в сторону современной международной дезорганизации науки. Потому что в интернете сейчас основная масса научных статей стала платной. Причем все очень дорого. Особенно это ударило по России. Многие наши ученые сейчас гораздо меньше могут извлечь из интернета. Старостин был выше всего этого. Но это уникальный случай. А вообще в мире чрезвычайная закрытость. Есть какая-то компания, она называется History, которая просто скупила все старые публикации начиная с двадцатых годов. И теперь вы должны за все ей платить. Началась спекуляция на достижениях науки, к сожалению. Это обидно. Поэтому я не поклонник капитализма, простите меня. Ваш журнал должен меня не любить за это.

— Мы любим всех, кто этого достоин. Истоки школы, которая сейчас обретается в Санта-Фе, они в двадцатых годах, в работах Якобсона и Поливанова?

— Да. Это направление возникло чуть-чуть раньше революции. Это был ключевой для науки и искусства период — перед Первой мировой войной. Часть наших крупных ученых в области гуманитарных наук была связана и с новым движением в литературе, в искусстве. Как Виктор Борисович Шкловский, которого я хорошо знал. Он был другом моего отца — писателя Всеволода Иванова (они даже вместе написали роман «Иприт», недавно переизданный). Шкловский в тринадцатом году делает доклад о слове как таковом, который лег в основу того, что потом называли формальной школой в литературоведении. Она ставила перед собой цель изучения литературы безотносительно к идеологии. Вот почему потом эта школа вызывала такую отрицательную реакцию у официальных советских идеологов. Потому что у Шкловского был лозунг: «Для нас безразлично, какой флаг над крепостью». Сам он был эсер. И ему пришлось эмигрировать, потому что его обвинили в участии в эсеровской антисоветской организаци ...

 Отправлено: 26.05.08 23:12. Заголовок: Каждую неделю в мире..

... и. Возможно, что так и было.

— Он же в и боевых действиях участвовал.

— У Булгакова в «Белой гвардии» есть герой, который портит бензобаки у гетманских бронемашин, сыпет туда сахарин. Это Шкловский. Это реальная история. Он как эсер был против гетмана. Так или иначе, но эта революционная публика, революционная в широком смысле слова, создает два больших объединения, которые сыграли важную роль в литературе и языкознании. В Петербурге на Масленицу в 1915 году был создан ОПОЯЗ — общество по изучению поэтического языка, куда вошли Якобсон, Шкловский, Поливанов, Брик и некоторые другие. Был близок к ним и Маяковский. В Москве был создан Московский лингвистический кружок, где тоже был Якобсон. Его формальными членами были Поливанов, Пастернак. Туда входили Маяковский и Мандельштам. В Московском кружке большую роль сыграл Шпет, который был философом, но очень хорошо знал филологию и много ею интересовался. Широкий был очень человек. Типичный русский энциклопедист, знающий десять разных областей. У него была огромная лингвистическая библиотека. Он занимался философией языка и тем, что он назвал этнической психологией. У него книга есть с таким названием. Работы этих людей — это прозрения будущего. Их распространению во всем мире способствовал Роман Якобсон, который вначале в Чехословакии был сотрудником советского посольства или консульства, пресс-атташе, по-моему. Но потом стал профессором и создал Пражский лингвистический кружок, в котором возник или получил дальнейшее развитие ранее зародившийся в России структурализм. Разница формализма, как его понимали Шкловский и ранний Якобсон, и структурализма в основном состоит в том, что формалисты занимались формой как таковой. То есть тем, какова форма поэтического произведения, произведения литературы и языка. А структуралисты пытаются понять не только это, но и то, как форма связана с другими, как они называли, историческими рядами. То есть тем, что параллельно происходит в истории, что параллельно происходит в других видах искусства. В конце двадцатых — начале тридцатых годов много похожего делалось в Московском лингвистическом кружке, хотя это было уже почти на уровне полуподпольных занятий, потому что начиналось сталинское время. Некоторые мои университетские учителя в этот кружок входили. Смирницкий, Петерсон, некоторые другие люди были русскими ранними структуралистами, за что, конечно, подвергались определенным гонениям. Тем не менее я вам должен сказать, что подготовка, которую я, Топоров и другие получили в университете, куда я поступил сразу по окончании войны, была блестящей, потому что, несмотря ни на что, наши профессора были абсолютно честными людьми. Не разложившимися. Хотя в стране было кошмарное время — конец сталинского периода. Сравнение нашего времени с тем у меня вызывает массу смешанных чувств, потому что, когда я говорю о том, что современное поколение повреждено историческим опытом, я думаю: а почему с моими профессорами ничего такого не случилось, хотя они рисковали не положением, как сейчас, а жизнью? Я занимался санскритом у профессора Петерсона. Как-то утром достаю газету, а там написано, что Петерсон — фашист. Я иду на занятия санскритом, Петерсон улыбается нам всем как ни в чем не бывало. Потрясающее самообладание и большая мужественность.

— У вас тоже была похожая история с Пастернаком, после которой вас уволили из университета.

— Мои родители были близкими друзьями Бориса Леонидовича Пастернака. Он бывал часто в нашем доме. Мы с ним, при всей разнице в возрасте, тоже были в довольно дружеских отношениях, часто виделись. Когда Пастернак получил Нобелевскую премию, началась кампания против него. И было общее собрание писателей, на котором не просто обсуждали исключение Пастернака из Союза писателей, но стали говорить, что его надо изгнать из страны. И выступил Корнелий Зелинский, который сказал, что хотя он был другом писателя Всеволода Иванова, но как честный человек должен выступить против его сына, то есть меня, потому что «сын мне не подал руки из-за того, что я написал против Пастернака. Пастернака нужно выслать из страны, а Иванова молодого, как того, кто его поддерживает, нужно арестовать». Я тогда дружил с Борисом Слуцким, поэтом, который перепугался страшно. А ведь был мужественный человек, на войне хорошо себя показал, и стихи у него мужественные. Представьте, он на следующий день назначил мне тайное свидание и говорит: «Вас, конечно, арестуют, потому что вы к жизни относитесь этически, а нужно к ней относиться политически».

Но вернемся к моим университетским учителям. Мы все смогли сделать что-то в жизни, потому что нас учили замечательные люди. Это поколение больше сделало не в науке, а в подготовке ученых. Я думаю, что в этом смысле мы сейчас в худшей ситуации. Потому что сейчас высшее образование намного хуже того, что застал я. Нам нужна государственная программа воссоздания гуманитарного образования.

Нужно воссоздать систему национального отбора, чтобы отбирать действительно самых талантливых людей со всей России. Они должны иметь возможность поступления в лучшие университеты независимо от того, из каких они семей. У государства должны быть деньги на то, чтобы воспитывать талантливую молодежь. Начинать нужно с самого младшего поколения. Я думаю, что если мы наладим подготовку талантливых людей семнадцати-восемнадцати лет, то страна очень быстро поднимется. Когда мы создавали Русскую антропологическую школу в РГГУ, я Афанасьеву, который был тогда ректором, написал, что хочу предложить создать лицей: «Я не уверен, что мы сразу получим Пушкина, но хотя бы канцлера Горчакова». Это программа-минимум, которую мы должны выполнить. Нам нужны активные молодые люди, которые знают современную науку и которые могут руководить всем, включая науку. На самом деле наука должна быть очень интересно связана с практикой, включая государственную практику. `


Link: http://www.expert.ru/printissues/expert/2008/21/interview_kazhduyu_nedelyu_gibnet_yazuk/

 Отправлено: 27.05.08 12:32. Заголовок: G E N A T S V A L I ..

G E N A T S V A L I пишет:

цитата:

Каждую неделю в мире гибнет язык

В гибели языков не вижу ничего страшного. Думается, что это проблема только ученых, занимающихся сравнительной лингвистикой.

 Отправлено: 27.05.08 15:37. Заголовок: LAVR пишет: В гибел..

LAVR пишет:

цитата:

В гибели языков не вижу ничего страшного. Думается, что это проблема только ученых, занимающихся сравнительной лингвистикой.

как бы помягче выразиться...
потрудись сперва прочесть, медалистка

 Отправлено: 27.05.08 17:30. Заголовок: G E N A T S V A L I ..

G E N A T S V A L I , спс
интересно было. особенно поначалу) когда речь шла непосредственно о языках

 Отправлено: 27.05.08 20:34. Заголовок: на гибель языков пос..

на гибель языков посрать. мне не жарко, ни холодно, когда племя "тумба-юмба" лишается языка. Сейчас идет процесс упрощения языков, нивелирования отличий в грамматике и возврат к "общему предку". В мире должно остаться языков столько, сколько хватит для комфортного межрасового общения.

Насчет статьи:
Академик Иванов почему то умалчивает, что упомянутый им Брик служил в ОГПУ, а Маяковский дружил с очень многими товарищами из ОГПУ, поэтому их "кружку" ничего не угрожало... За 10 лет академик научился врать всем и вся...

 Отправлено: 27.05.08 20:46. Заголовок: KoT Behemoth пишет: ..

KoT Behemoth пишет:

цитата:

мне не жарко, ни холодно, когда племя "тумба-юмба" лишается языка

Мне тоже. Если кого-то прет, пусть сравнивает язык племени "тумба-юмба" хоть с латынью, хоть с русским, да хоть с генетикой.

 Отправлено: 27.05.08 20:58. Заголовок: G E N A T S V A L I ..

G E N A T S V A L I пишет:

цитата:

потрудись сперва прочесть

Прочитала. Ничего нового там нет. Многие рассуждения я встречала в учебнике по этнологии. Да и не понимаю я, зачем искать праязык или узучать языки народов из стран "третьего" и "четвертого" мира. Какую пользу принесет это изучение?

 Отправлено: 27.05.08 21:27. Заголовок: LAVR пишет: Какую п..

LAVR пишет:

цитата:

Какую пользу принесет это изучение?

тебе может и никакой, а вот народам стран "третьего" и "четвертого" мира возможно и принесет.

 Отправлено: 27.05.08 21:48. Заголовок: INRI пишет: вот нар..

INRI пишет:

цитата:

вот народам стран "третьего" и "четвертого" мира возможно и принесет

А им это надо? У России и Европы своих проблем выше крыши. Зачем помогать странам третьего и четвертого мира? Пусть варятся в собственном соку. Мы им только мешаем.

 Отправлено: 27.05.08 22:29. Заголовок: Мне становится ..

Мне становится не по себе, от подобных рассуждений!
Давайте прикроем в таком случае все исторические исследования: зачем знать, что там было в древности в Греции (к примеру) у России своих проблем хватает!
Вот так и становимся мы "Иванами-родства не помнящими!"
Исчезновение языка - есть исчезновение народа! С потерей любого народы мы теряем часть Вселенной, часть истины, которой эти народы владеют. Мы превращаемся в клонов.
Конечно, исчезновение племени "тумба-юмба" центральной Африки, Америки и т.д. и т.п. практически ни как не отражается на том, какую зарплату я получу, и вообще на жизнь (здесь и сейчас) любого среднестатистического человека не влияет, НО наука теряет уникальную возможность приблизиться к пониманию первобытности! а значит теряется точка отсчета.

 Отправлено: 27.05.08 23:21. Заголовок: Zebramish пишет: Ис..

Zebramish пишет:

цитата:

Исчезновение языка - есть исчезновение народа! С потерей любого народы мы теряем часть Вселенной, часть истины, которой эти народы владеют. Мы превращаемся в клонов.

Спасибо! лучше не ответить

 Отправлено: 27.05.08 23:26. Заголовок: KoT Behemoth пишет: ..

KoT Behemoth пишет:

цитата:

Академик Иванов почему то умалчивает, что упомянутый им Брик служил в ОГПУ, а Маяковский дружил с очень многими товарищами из ОГПУ, поэтому их "кружку" ничего не угрожало... За 10 лет академик научился врать всем и вся...

может академик просто не пытается доказать при каждом случае - удобном и неудобном - как много он знает...

 Отправлено: 27.05.08 23:52. Заголовок: LAVR пишет: Прочита..

LAVR пишет:

цитата:

Прочитала. Ничего нового там нет. Многие рассуждения я встречала в учебнике по этнологии.

Ну нОво хотя бы то, что это мнение Вячеслава Иванова (если ты конечно не его учебник этнографии читала).

На мой взгляд, академик говорит совсем не о вымирании языков (об етом не больше трех предложений было сказано), а о вымирании гуманитарного знания в России.

Да там, в общем, много чего - может и не нового, но о чем можно подумать.

 Отправлено: 27.05.08 23:54. Заголовок: Да, и спасибо всем з..

Да, и спасибо всем за отзывы!

 Отправлено: 28.05.08 07:23. Заголовок: LAVR пишет: У Росс..

LAVR пишет:

цитата:

У России и Европы своих проблем выше крыши.

а у россии нет проблем с политическим имиджем?

 Отправлено: 28.05.08 14:08. Заголовок: Zebramish Я все лиш..

Zebramish
Я все лишь высказала свою точку зрения на проблему. Да, я "Иван - родства не помнящий" и не хочу приближаться к первобытности. Меня интересует современность и исключительно развитые страны.

 Отправлено: 28.05.08 16:06. Заголовок: LAVR пишет: и исклю..

LAVR пишет:

цитата:

и исключительно развитые страны.

эко наэрно нелегко в нашей стране третьего-четвертого мира жить

 Отправлено: 28.05.08 20:28. Заголовок: Zebramish , меня тож..

Zebramish , меня тоже жутко возмутило

LAVR , вот ты бы и поучилась у развитых стран.


еще, лично мне и жарко и холодно и интерестно. наверно я просто не секу в жизни)
а вот полика - это дерьмо собачье

 Отправлено: 28.05.08 22:04. Заголовок: Адам пишет: эко наэ..

Адам пишет:

цитата:

эко наэрно нелегко в нашей стране третьего-четвертого мира жить

хехе )
Хенаро пишет:

цитата:

а вот полика - это дерьмо собачье

звучит как переход на личности, но думаю это не так
а политика не то что бы дерьмо собачье, а просто грязное дело. так было и так будет.

 Отправлено: 28.05.08 22:07. Заголовок: просто грязное дело..

цитата:

просто грязное дело. так было и так будет

начерта ж вы тогда учитесь на ИФ?

 Отправлено: 29.05.08 09:23. Заголовок: Красивая пришла пише..

Красивая пришла пишет:

цитата:

начерта ж вы тогда учитесь на ИФ?

так нравится же!

 Отправлено: 29.05.08 11:11. Заголовок: Красивая пришла пише..

Красивая пришла пишет:

цитата:

начерта ж вы тогда учитесь на ИФ?

спасаем исчезающие народы!

 Отправлено: 29.05.08 11:14. Заголовок: Красивая пришла пише..

Красивая пришла пишет:

цитата:

просто грязное дело. так было и так будет начерта ж вы тогда учитесь на ИФ?

а разве он не прав?

INRI пишет:

цитата:

а вот полика - это дерьмо собачье звучит как переход на личности,

попытка провокации
и вот попробуйте проьить нигилизм, буду заявлять это никому не нужно и неинтересно

 Отправлено: 29.05.08 13:25. Заголовок: сама по себе политик..

сама по себе политика дело не грязное. в нее, в росии, лезут грязные люди, с грязными помыслами, грязными деньгами, а многие из нас, составляющая часть "электората", им в этом помогают. я считаю, задача, в том числе - особенно! - историков очищать политику от этой грязи, как минимум выявлять ее и обличать - это тоже и есть политика.

 Отправлено: 29.05.08 14:16. Заголовок: Адам пишет: эко наэ..

Адам пишет:

цитата:

эко наэрно нелегко в нашей стране третьего-четвертого мира жить

Россия - страна не третьего-четвертого мира.

 Отправлено: 29.05.08 14:22. Заголовок: Хенаро пишет: вот т..

Хенаро пишет:

цитата:

вот ты бы и поучилась у развитых стран

Хочешь сказать, что развитым странам интересны проблемы стран третьего мира? Если бы ты изучал политику, ты бы видел оборотную сторону "заботы" Запада о них. Все не просто так!